Vinyl |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Vinyl » You took my breath away » Where the skies are so blue
Where the skies are so blue |
а чё в Алматы? а аул? а на коне? а в горы?
Yuri!!! on Ice | Yuri Plisetsky, Jean-Jacques Leroy, Otabek Altin
История |
За неделю невозможно показать все красоты великого Казахстана, но Отабек очень старается.
А еще он старается, чтобы один его друг не прибил другого.
Даже если Хан-Тенгри - Кровавая Гора.
[indent] Любой другой на месте Отабека точно взывал бы к Аллаху и бился головой об стену. Но Отабек на то и был Отабеком, чтобы принимать людей любой степени сложности. Это было прежде всего его предложение - свозить товарищей Золотого Призера и Бронзового Призера к себе на родину, потому что ничего громче слухов о том, что Никифоров хочет на лед, не будет. Потому что они оба ему друзья. И потому что он скучал по Казахстану - нескольких суток в Алматы до Гран-При ему попросту не хватило - потому что даже во время них это был плотный график с тренировками и жесткой диетой. Недели тоже с трудом хватает, но теперь можно не только пить кумыс, но и есть всякое. В разумных количествах, конечно, но есть. Бабушки всегда говорят, что их улымчик, ну, сынок, так подрос. Отабек прекрасно знает, что растет медленно. Его это не трогает. У Отабека четыре сестры, три из них старшие. А еще брат. И есть еще двоюродные, но они все тоже - братья и сестры. В первую очередь - родня, а уж какого колена - не суть. Показать своих названных братьев семье - это просто то, что нужно сделать. Назгуль, самая младшая из сестер Алтына, практически не дышит, когда разглядывает Плисецкого - ну, что поделать, не каждый раз видишь кого-то такого. Ее можно понять. Отабек вот понимал.
[indent] Отабек все ищет удобный повод, чтобы сказать Жан-Жаку, что не вернется в Канаду. Он безумно любит Натали, он невероятно уважает Алана, он очень ценит Короля - но в Торонто не вернется. Даже документы из университета уже перевел. Его скоро ждет поезд до Петербурга и совершенно чужой город. Он сказал Натали и Алану, а вот другу как-то не был готов. Отабек особо не знал причин своего "не готов". Просто не был - и все тут. Наверное, не хотел из дружеской поездки делать прощальную. Он же не на другую планету летит. Отабек старательно себя в этом убеждает. Проблема в нем, потому что не королевское это дело - расстраиваться. Алтын старательно делает вид, что все хорошо. При его обыкновенно спокойном лице - не самая сложная миссия. Он только слабо улыбается каждому новому спору и выдыхает. Он делает селфи с друзьями чуть чаще - и задумывается чуть дольше.
[indent] Переезд из Алматы в Каркару занимает шесть часов на автобусе. Базовый лагерь альпинистов довольно уютный - желтые палаточки в рядок, столовая общая, из которой тянет говядиной. Ее быстро сменяет вертолет с туристами до лагеря Иныльчек в четырех тысячах метров вверх - Отабек сомневается, что осилит подъем полный. Во многом потому что подъем занимает около месяца. А у них нет столько времени. Так что в их случае - разве что пошататься по горе до заката, посмотреть на краски горных вершин - и возвращаться в лагерь. А утром ехать домой. Северная туристическая тропа - хорошее место. Укрыто от лавин, перила канатные. Главное, конечно, что нет лавин. У него не самые тихие спутники. Что Отабека полностью устраивает.
[indent] - В четырех часах отсюда вдоль перил промежуточный лагерь, там можно будет отдохнуть, - Отабек говорит тихо и спокойно. Потому что ему не о чем переживать. Наверное. У него немного кружится голова - но это все акклиматизация. Чистый горный воздух и давление, все дела.
Стильные белые кроссы давно утратили своё девственное сияние, но Королю было, в общем-то, плевать на такие мелочи. Как и на странный древний транспорт, которым они пользовались здесь, на состояние дорог и непривычную, тяжёлую и обильную пищу, в первый же день накрепко сдружившему Джей Джея и местную канализацию.
Все странности, к которым канадец причислял и тяжёлый для его уха язык, искупались сказочными видами, которыми теперь была забита его Инста.
Для Леруа эта поездка, в некотором роде, экстрим - экзотика ради экзотики. Что-то сродни Непалу или Гоа - Джей Джею приходилось бывать не только в лакшери отелях, и подобный риск для Короля был чем-то вроде личной корриды, только не против быков, а против микробов, бактерий, любопытных аборигенов и странной еды.
Нооо...
В этот раз проблемы личной гигиены не стояли слишком остро, а окружающие виды, честно говоря, не были основной целью поездки сюда.
Бекс считал, что он хорошо шифруется? Великий конспиратор, тоже ещё - поделился своими планами с родителями Короля и считал, что сам Король ничего не узнает?
Джей Джей не понимал, почему его настолько задело то, что Бекс решил сменить место тренировок, но факт оставался фактом - задело. За живое.
Леруа пытался медитировать и искать равновесие в своей душе, только какого дьявола! Какого, спрашивается, дьявола он чувствует себя чуть ли не брошенным? Чуть ли не преданным?
Нет, он не ревнует к малышу Плисецкому и его так странно и быстро возникшей дружбе с Бексом.
Не ревновал.
До того момента, пока не узнал, что Бекс решил сменить кленовые листья на туман и слякоть.
Даже это, само по себе, не беда, но в свете открывшейся новой симпатии Бекса, это выглядело, как...
Как...
Король ревниво думал, что это выглядело так, как будто Бекс нашёл ему замену.
Непозволительно! Возмутительно! И обидно.
Джей Джею казалось, что Бекс с каждым днём всё более явно, реально ускользает: у него будет новая жизнь, новый друг, новый тренер, новое всё!
А сам Король, как... исписанная страница - перевернуть и забыть! С ним так нельзя!
Возможно, Леруа преувеличивал, из мухи выдувал огроменного слона, только уязвлённое самолюбие буквально вопило: тебя променяли, тебя забудут и ты вряд ли найдёшь себе ещё одного тако же... Бекса!
Обидно, Господи. Это было обидно, как шипом в сердце, так что хотелось расчесать кожу под левым соском. Или придушить Бекса. За эту его скрытность, за вечное желание брать ответственность на себя и тащить всё - всё! - на себе.
Разве мог Король просто сидеть и ждать, пока ему официально объявят об отставке?
Так что, Джей Джей воспользовался приглашением Бекса и бескомпромиссно объявил, что желает посетить Казахстан как можно скорее. И разве мог он знать, что в поездку, которая должна была стать прелюдией к серьёзному разговору и попытке вправить Бексу мозги, отправится ещё и этот злой русский котик?
Джей Джей ничего не имел против котиков в общем, но именно этот так сверкал глазами и так часто выпускал коготки, что Леруа начал гадать, как скоро его порвут на лоскуты и похоронят в степях Казахстана.
Эти странные мысли и чувства почти лишили Леруа выдержки, он почти что прижал Бекса к стенке, почти что придушил, почти что спросил: какого чёрта, бро? Что за мейкап трип?
Он вовремя увидел вблизи выражение глаз Алтына и это остановило Короля. И Король улыбнулся так ослепительно, как умеет только он.
Джей Джей принялся усердно фотографировать виды и блюда местной кухни, вдохновенно ваял хэштеги в Инсте, изливая свои впечатления многочисленными подвываниями: вау-вау-вау, время от времени лениво сцеплялся с малышом Юрио и в общем, идеально изображал рафинированного туриста, а сам ждал.
Что же предпримет Бекс? Почему вообще он рискнул потащить в одну поездку двоих настолько мало симпатизирующих друг другу людей?
Ебучий самолёт, - думает Юра, когда вылет в Алматы задерживают во второй раз.
Ебучий автобус, - думает Юра, когда колесо, место над которым ему досталось в тысячный раз бухается в очередную яму. А кто сказал, что в Казахстане дороги за пределами мегаполисов хоть чем-то отличаются от российских?
Ебучий лагерь, - думает Юра, давясь каким-то мясом и боясь спрашивать, чьим.
Ебучий вертолёт.
Ебучий Леруа.
И ты, - зыркает он в сторону Отабека. – Тоже мне, блядь, друг. Спасибо.
Ебучий Леруа всё делает ебучим.
И схуяли вы вдруг оказались друзьями?
А как же я?
Прошло уже несколько месяцев, а в голове всё ещё свежо воспоминание о том случае в Барселоне. О рыцаре на хромированном байке, о закате и неожиданно задушевном разговоре между двумя до этого совершенно не знакомыми людьми. О не совсем удачном походе в клуб, о показательной, которая должна была быть на одного, а стала на двоих.
О «будешь моим другом или нет?», в конце концов.
И Юра решил – буду! И думал, что вот, у него появился единственный (но больше и не надо) друг. И он у Отабека тоже единственный.
А оказалось, что нихуя.
И хуй бы с ним, будь это кто угодно другой. Но сраный Леруа!
Предатель ты, - сообщает Юра взглядом и тут же отворачивается к окну, пялится на ебучие горы.
Он не так всё хотел и не так представлял. Когда Отабек предложил потусить вместе, Юра быстро отговорил его от поездки в Питер. А нахуя? Всё равно потом жить обоим в этой мокрой срани, ещё насмотрится. А вот ему почему-то жутко захотелось увидеть Казахстан. Причём такой, аутентичный, с юртами, аулами, степями, горами, апашками и аташками в национальных костюмах. Юра насмотрелся на это на картинках в гугле и даже скачал себе разговорник казахского. Сломал весь язык об согласные, но когда его останавливали трудности?
Отабек удивился его желанию, почесал в башке (это не точно, по переписке не видно), но сказал, что придумает что-то.
И придумал, блядь.
Притащить сраного канадца.
Так всё, что было желанным и интересным, в один миг стало ебучим.
Сходил, называется, в горы с другом.
Чёт так себе друг.
Ну и дружи со своим ебучим Леруа. А я сам.
Юра затыкает уши наушниками и открывает разговорник. Фразы на казахском выглядят, словно формулы вызова дьявола. Но вообще он даже слегка привык. Больше всего ему приглянулось словечко шаштараз.
Шаштаразы вы все, - с тоской думает Юра. – А мог бы такой заебись отдых получиться. Скинуть что ли этого придурка с какого-нибудь утёса?.. Типа случайно. Типа я не виноват, что этого әтеша ноги не держат.
[indent] Отабек вообще ни разу не видит проблемы - ну, а что плохого может быть в том, что два его друга проводят время с ним - и все они так круто тусят в Казахстане? Для Юры, конечно, далеко не все является экзотикой - и кухня уже давно стала знаменита в России, и казахов там много, и даже команда их в КВН выступает. Это для Жан-Жака вон привычно мексиканцев видеть, а казаха он за всю жизнь видел только одного - и то не самого лучшего. На самого лучшего Юра бы так не смотрел - злобно так, будто Алтын в чем-то ощутимо накосячил. Наверное, он просто не очень любит восхищенных девочек и толпу незнакомых узкоглазых людей, которых Герой Казахстана называл семьей. Ну, оно понятно - казахи и татары ведь очень быстро врываются в личное пространство, это Отабек просто неправильный. Наверное, из-за дискомфорта Юра и недоволен. Отабек просто хочет сделать его времяпрепровождение максимально комфортным.
[indent] Поэтому пришлось вести туда, где нет никого постороннего - только они втроем. Где нет шумной родни, где дед не берется каждый вечер за баян после стопки своей вишневой наливки на коньяке, где бабушка не готовит каждый раз кучу еды, где дом - не балаган. Если Юру смущает шум - надо создать ему комфортное место. Заодно показать красоты Казахстана. Он ведь скоро и правда сменит степные красоты на промозглый дождь, степное солнце на его тотальное отсутствие, в Торонто было холодно, был фильм про Скотта Пилигрима - и вкусные вафли, с первым можно было жить, второе бесконечно нравилось, третье было нельзя, но очень хотелось. В Петербурге тучи, великолепие - и мосты. К первому не привыкать, ко второму Алтын просто не подходит, а мосты он очень не хочет жечь. И разводить тоже. Потому что они оба ему дороги. И Торонто, и Петербург. Даже если с чем-то он должен уживаться, чему-то не подходит, а что-то не хочет терять.
[indent] Отаныннын... не суть, как звучит на казахском, для уха постороннего на казахском и пословицы звучит странно, и обычная речь. На своей родине каждое дерево улыбается. Отабеку на родине спокойно. Даже если формально сейчас они на границе Киргизии, Казахстана и Китая. Три державы, все на К - и все сошлись у Хан-Тенгри. А еще здесь фигурист из Канады. Еще одна К. Если говорить что-то на "К" про Юрия - то красивый, тут все просто. Об этом сказала Отабеку каждая сестра. Юра - красивый, Жан-Жак - смешной и харизматичный. Что тут скажешь - друзья что надо. Поэтому улыбаться рядом с ними и вне родины было проще. Еще бы не это их ощутимое напряжение.
[indent] Отабек все ищет слова. Он и так не особо общительный и болтливый, но когда говорит - говорит искренне. Потому что ему важно донести то, что он правда ценит. Что он правда любит. Отабек и Плисецкого любит - как пример, как что-то совершенно путеводное и неземное. Он не одержимый мальчишка, который сидит во главе Ангелов Юрия. Отабек - дурной рыцарь, спасающий все прекрасное, а от Короля, в рыцари его посвятившего, уходящий. В туман и слякоть. Там доспехи должны заржаветь, а чудовища сожрать. Но если сдюжить - не будет рыцаря сильнее. Алтын готов стараться стать лучше. Чтобы они оба могли гордиться, когда называют его другом.
[indent] Отабек где-то между "хочу стать лучше для тебя" и "хочу быть рядом с тобой" - в отношении разных людей. Он рвано поправляет лямку походного рюкзака, отчего чай в термосе ровно булькает. Цепляет пальцем провод наушников Юрки, снимает аккуратно - заботится. Потому что в горах нужно быть осторожным. Горы суровые. К ним нужно с уважением. Он вот телефон даже не достает. Тихо бурчит "если вы чувствуете себя хорошо и не ощущаете головокружения - мы можем начать подъем", потому что всем, кажется не слишком важно, где там лагерь. Важно это только Отабеку, который старательно делает вид, что все хорошо. Потому что правда так считает.
Леруа выглядит лёгким, даже легкомысленным. Но... (теперь вы ждёте, что тут будет объясняться, настолько Джей Джей "нетакой": глубокомысленный, душевный и понимающий, но...) нет. Король неглуп, не слеп, иногда умеет делать правильные выводы и извлекать необходимые уроки, однако не стоит забывать что речь идёт о совсем молодом человеке, который не так давно вышел (а вышел ли до конца?) из возраста и состояния ума Юрочки Плисецкого. Мы говорим о человеке, который, в первую очередь видит себя, а потом уже всё остальное. Важны ли ему глаза Отабека, если в них не отражается его собственное лицо? Интересны ли ему переживания Юрочки? Да кто его знает.
Он, конечно же, заметил унылый настрой Плисецкого, но, до поры до времени, сдерживал порывы подразнить котёнка. Думал ли он о том, что мальчишка может оказаться не в состоянии отличить серьёзное от шутки? Можете биться об заклад - ни минуты.
Желание, чтобы Бекс больше внимания уделял Ему - своему лучшему другу и главному гостю - какое-то эгоистично-детское, просто зудело и рвалось изнутри, потребностью учудить что-нибудь этакое. Не злое, нет. Разве Король жесток? Что-то такое, что бы привлекло к нему внимание однозначно и надолго.
Так что, как только автобус доставил их в точку Х, Леруа первым делом принялся селфиться с Бексом и Юрочкой. Плисецкого он обнял за плечи, держал крепко, как будто боялся, что мальчишка начнёт вырываться. Его опасения были небеспочвенны: Джей Джей чувствовал, как напряглись под его рукой Юрочкины плечи, как сам он будто окаменел от такого панибратства. А Леруа, вместо того, чтобы ослабить хватку, только крепче прижал его к себе.
К Бексу он просто привалился: боком и частично спиной, опёрся, почти улёгся на него, через тонкую куртку и футболку чувствовал тепло крепкого тела, и это было неожиданно... горькое чувство.
Леруа не стал затягивать, щёлкнул пару раз и выпустил злого котика на волю.
- Ну что же, мы готовы! Идём! - совершенно игнорируя наставления Алтына почти прокричал Джей Джей, демонстрируя энтузиазм.
В их цепочке он шёл последним - решил, что именно эта позиция будет самой героической. Ну а что. Вот нападёт на них со спины медведь или волчья стая, а он... Что он будет делать, если такое вдруг произойдёт, Джей Джей не потрудился додуматься, однако сама картинка казалась ему офигенно крутой и драматичной - так подходящей Королю.
Плисецкий, похоже, злился всё больше, и всё больше походил на котёнка, который дыбит хвост и шерстку, грозно гнёт спину и скачет боком, чтобы устрашить соперника.
Так мило! - думал Леруа.
И что, спросите вы, сделал Джей Джей, очарованный трогательной кошачьей грозностью Плисецкого? А он подобрал веточку и потыкал ею Юрочку куда-то в поясницу. На какую реакцию он рассчитывал - наверняка и сам не знал, но в придачу к этому принялся звать Плисецкого, тягуче выпевая его имя:
- Юууу-риооо! Юууу-ратч-каааа!
Нет, всё должно было быть совершенно не так, и лучше бы Юра остался дома и созерцал красоты Казахстана посредством гугла. Сейчас никаких красот ему не хочется вообще - момент уже напрочь испорчен, и даже если бы портящий его элемент в лице Леруа вдруг куда-то исчез (упал со скалы, провалился в пещеру, телепортировался в ад, был похищен инопланетянами), всё равно - как надо уже не будет.
Я думал, мы вдвоём будем. Вдвоём потусим в Алматы, познакомимся с твоими родственниками. Я ж даже приветствия выучил по-казахски. Селем... Селеметиз бе! Вот. А ты как будто стесняешься своей семьи. Передо мной? Серьёзно? - Юра обиженно поддёргивает лямку рюкзака, продолжая сверлить затылок Отабека взглядом и мысленно укорять его. - Ты с дедом моим знаком. Я с ним, между прочим, каждого первого не знакомлю. И вообще... Мы вдвоём должны были в степь съездить. На коне покататься. И сюда вдвоём. Чтобы потом, как в Барселоне, встречать закат на вершине мира. Ты и я.
Мы ж друзья или нет?
В другой бы раз позвал своего канадца, если уж так припёрло. А это поездка должна была быть нашей, блин.
Леруа же, кажется, делает всё, чтобы нарочно вывести Юру из себя. Заметно, что ему нравится его злить. Знает, пидор, что выбесить Юру - это проще, чем два пальца это самое. И как будто кайфует от этого.
Урод.
Юра терпит, чтобы не доставлять канадцу такого удовольствия. Терпит, стиснув зубы, когда этот придурок бесцеремонно хватает его за плечи ради своего дурацкого селфи - ну получай злобную рожу на первом плане, раз так хотел. Молча засовывает обратно выдернутый наушник и шепчет под нос "отъебись", потому что на Отабека он сейчас злится даже сильнее, чем на Леруа. Потому что это подстава натуральная - звать в их поездку человека, которого Юра не любит - а Отабеку, к слову, это известно.
От того, что канадский придурок идёт позади, Юра ощущает себя слегка неуютно. Он бы с куда большей радостью пошёл первым - никаких тебе затылков перед глазами, только горы, так, может, и отпустит немного, и полюбуется нормально, раз уж всё равно здесь. А вместо этого выходит лишь мысленно ругаться с Отабеком и опасаться за свой тыл.
И, как выясняется, опасается Юра не зря.
На самом деле, при всей своей вспыльчивости, Юра обладает колоссальным терпением. Об этом банально свидетельствует то, что он стал высококлассным фигуристом - чтобы довести до совершенства даже самые простые элементы, этого самого терпения нужно ого-го сколько! И сегодня он не возмущается вслух, никак не комментирует ничего из того, что его нереально бесит. Он молчит и держит лицо кирпичом, когда хочется орать матом. И пусть попробует кто-то вякнуть, что Юра Плисецкий не умеет держать себя в руках.
Но у всего есть свой предел!
У всего, сука!
Юра разворачивается к лыбящемуся канадцу и шипит, как кот. И смотрит очень нехорошо - по взгляду можно легко понять, что шансы Леруа упасть откуда-нибудь совершенно случайно сейчас особенно высоки.
- Чего тебе надо? Отгребись от меня! - английский у Юры на уровне чуть повыше, чем "ай гоу ту скул", но ругаться он на нём научился, будь здоров. Хотя это несложно. Достаточно выучить fuck. Одно слово - а сколько оттенков!
Юра выхватывает веточку у канадца и тыкает ему в лицо. Опасно метит в глаз.
- Я тебе сейчас покажу Юратчку, понял?
[indent] Алтын не стесняется своей семьи, но знает - тут разница культур. Для казахов и татар нормально предлагать зарубить барана для дорогого гостя. Для двух дорогих гостей. Мало похоже на приятного и спокойного дедушку Юры. Мало похоже на семью двух олимпийских чемпионов из Канады. Он не хочет, чтобы это сделало их отдых хуже. Просто далеко не все готовы к тому, что на их глазах убивают животных. Это Отабек к этому привык - просто родился в этом. Это была его идея, конечно, но он правда, правда старался, чтобы все прошло хорошо. У него же хорошая семья, которая рада была тому, что у их немного хмурого и строгого сына и брата появились самые настоящие друзья.
[indent] Он знает, что Леруа - непростой человек, с которым некоторым трудно. Да, он бывает излишне... много чего излишне. Еще Отабек знает, что Юра - непростой человек. Судьба такая у Алтына - собирать вокруг себя непростых людей и называть их друзьями. Он просто хочет, чтобы его друзья были друзьями и друг другу - и пока у него это выходило. Потому что друзей у него было не так уж много. И ссоры между ними привносили в хрупкий мир самого Отабека такую тяжесть и сложность, что он предпочитал это все. Ну. Убирать? А что может быть лучше налаживания отношений, чем совместное путешествие? Да, и Плисецкий, и Жан-Жак - непростые люди. Но это не значит, что он не поладят. Потому что отказывался ладить только один. И это был не старый канадский товарищ. Но это просто потому что Юра очень суровый, в этом часть его обаяния. Надо просто показать, что Жан заслуживает шанса дать ему доверять. Ну, или хотя бы шанса на шанс.
[indent] Отабек думает, что упасть с горы - верный способ всех помирить. Ну, через горе там, на похоронах будут обниматься и говорить, какой же он козел, что оставил их. Только вот у Отабека немного другие планы. Он должен взять золото, чтобы возглавить на пьедестале своих друзей. Чтобы гимн Казахстана играл первым в честь его победителя. Как получит - так сразу вернется на гору помирать во имя дружбы. Или хотя бы перемирия. Хотелось бы, конечно, пораньше помирить, но увы.
[indent] Вот и опять - Жан начинает провоцировать Юру, Юра не против провоцироваться, искра, буря, безумие. Алтын закатывает глаза и очень старается не обращать внимание, но игнорировать вопли и попытки друг друга дотыкать до белой горячки доводят самого казаха, приходится развернуться и устало выдохнуть. Смотрит на это безобразия он с крайней степенью печали, после чего подходит - молча, с привычно непроницаемым, но очень хмурым лицом, отбирает несчастную палку - и просто ее переламывает, после чего устало смотрит сначала на Юру, потом на Джей Джея, выдыхает, буквально каждым нервным окончанием считая до десяти - и вышвыривает несчастную палку куда-то вниз, возвращаясь к тропе. Потому что бога ради, уймитесь. Два барана на одной горной тропе. Одни - где-то там, впереди. А другие два вон, позади, хотят пободаться. Гении, что тут скажешь.
Отредактировано Otabek Altin (2019-11-05 22:53:10)
- Бекс, ну что ты, мы просто дурачимся!
Джей Джей смотрит то на недовольную спину Алтына, то на не менее недовольную моську Плисецкого - мы ведь просто дурачимся, правда?
Он, может быть, да, но эти двое - нет. Что Юрочка, что Отабек - оба в себе. Ну разве так дела делаются? Почему они не могут по-человечески сесть и поговорить? У них было столько шансов для этого. Да он и сам... тянет. Не задал Алтыну ни одного вопроса в лоб, как будто сомневается, что это может решить хоть одну их проблему.
Он ведь знает - именно молчание ничего не решает и только всё усложняет. Леруа бы сказать, сделать бы первый, самый нелёгкий шаг, но он, будто поддавшись общему унылому оцепенению, продолжает корчить из себя добродушного глуповатого туриста: хватает Юрочку за плечи, слегка трясёт.
- Юрат-чка, не злись! Вот смотри...
Джей Джей принимается судорожно оглядываться в поисках чего-то интересного, что могло бы привлечь внимание Плисецкого и немного поднять им всем настроение.
Как назло, ничего кроме деревьев и кустов на глаза не попадалось.
Разве что...
- О! Вот! Смотри туда! Туда, туда! Там... тигр!
Тигр, само собой, не настоящий - просто камень, в самом деле, если присмотреться (и если хорошенько применить воображение), очень похожий на тигра, замершего перед броском. А рядом...
- Медведь!
Ещё один камень, похожий на вставшего на дыбы бурого хозяина леса.
- Селфи, Юрат-чка! Давай сделаем селфи!
Леруа не спрашивает, он утверждает - им вот прям щас необходимо сделать ещё селфи, поэтому тащит Плисецкого к этим несчастным камням. Невзирая на Юрочкину ругань и сопротивление. В конце концов, Джей Джей выше, старше и крепче, так почему бы этим не воспользоваться?
Итак, он тащит Юрочку, сквозь кусты и молодую древесную поросль, прямиком к этим приметным камням, даже не задумываясь о том, что прежде стоило бы осмотреться: они, пусть и невысоко ещё, но овраги и обрывы вокруг уже не иллюзорны и представляют собой вполне серьёзную опасность, потому что часто скрыты растительностью - прямо таки естественные ловушки какие-то.
Джей Джей не думает про опасность, сейчас ему важнее как-то прекратить этот унылый заговор всеобщего молчания, и чтобы все - он в том числе - прекратили делать вид, что всё норм и так должно быть.
Потому что не должно. Не между теми, кто друг друга зовёт друзьями! Друг не оставит друга один не один с безрадостными мыслями, друг обязательно спросит: что с тобой? Могу я тебе помочь? И поможет, если в силах. А нет - так просто будет рядом. Просто не позволит одиночеству и сомнениям овладеть тем, кто тебе дорог.
Дорог ли ему Бекс - да.
Юрочка? Джей Джей не знает, но думает, что хотел бы узнать этого хмурого мальчишку получше. Поговорить с ним нормально.
А пока получается вот так - жалко, смешно, глупо, по-детски.
- Улыбайся! Смааайл!
Леруа пытается найти для них с Юрочкой удобную позицию, чтобы в кадр влезли не только они, но и оба камня, делает шаг назад и чувствует, как земля уходит из-под его ног, отталкивает Плисецкого от себя и вперёд, так, чтобы если что...
Не вместе.
- Ауф, Бе....!
Небо меняется местом с землёй, раз, другой, перед глазами плывёт, хаотичные попытки уцепиться за что-нибудь постоянно проваливаются, но Джей Джей упрямо продолжает тянуться, обдирать ладони и пальцы, чтобы хоть немного затормозить падение.
Неужели... всё?
Злость, сдерживаемая вот уже полдня, а то и больше, находит свой выход, и Юра совсем не думает о возможных последствиях, например, если и правда выколет канадцу глаз, да даже если просто поцарапает ему рожу - в голову не приходит, что такое, как минимум, окончательно испортит поход, а максимум приведёт к международному скандалу. Сейчас его всё бесит так, что хочется сделать кому-то больно или что-то сломать - чаще всего в таком настроении Юра колошматит телефоны, здесь же под горячую руку попался Леруа. Если бы Юра был взрослее, а его нервы не были натянуты до такого предела, он бы подумал и даже понял бы, что злится вовсе не на Джей Джея. Канадец лишь сыграл роль последней соломинки и красной тряпки в одном флаконе и теперь огребает и за себя, и за того парня.
Что не мешает Юре перекинуться и на "того парня", то есть Отабека, который с ебалом, полным печали, как Юра описывает это про себя, но при этом так и не проронив ни слова, забирает у Плисецкого орудие убийства и избавляется от него. И пока канадец что-то там лопочет за спиной, Юра, наконец, выплёскивает на друга всё накопившееся:
- Это всё ты! Зачем надо было его звать, а? Мы же вдвоём собирались ехать! Зачем он тут? Чё не видишь, он как пидор ёбаный себя ведёт. Я его терпеть не собираюсь! Я... Я сейчас обратно пойду! Один!
Юра даже разворачивается, чтобы выполнить угрозу. И ничуть не раздумывает - ему уже совсем не хочется ни в горы, никуда. Не с этими двумя. Заебали. Все.
Сами тут шатайтесь по свои сраным горам.
Они успели уйти совсем недалеко, до лагеря рукой подать. Юра уверен, что не потеряется. А оттуда попросит кого-нибудь подкинуть до города. И домой.
Нахуй этот ваш Казахстан.
Но не тут-то было.
Канадец - опять он! - хватается цепко, как ебучий клещ, и снова что-то лопочет, тычет кривым от постоянного "джейджейстайла" пальцем в угрюмого вида валуны и зачем-то тащит к ним. Опять фоткаться? Да нахуя тебе столько фоток со мной, ты, пидор канадский?
Юра выкручивается, выворачивается, как проволока, пытаясь отлепить от себя Леруа, который, походу, в край ебанулся (воздух горный что ли так действует?), орёт матом по-русски и по-английски, чтобы канадец отъебался и шёл нахуй вместе с Отабеком. Вот только языковой барьер создаёт ещё одну сложность. Джей Джей ни слова не вкуривает по-русски, а английского Юре катастрофически не хватает, чтобы выразить мысль достаточно ёмко, чтобы допёрло. По французски он знает и того меньше: "бонжур" там, "тужур", "лямур" и "жё па не парле".
Проблема ещё и в том, что Юра не уверен, что канадец отстанет, даже если поймёт. Он явно задался низменной целью доводить соперника до ручки вне льда, раз уж на льду неспособен утереть ему нос.
- Да пусти ты, падла, - бормочет Юра, вместо того чтобы улыбаться, и в очередной раз дёргает плечами, стремясь освободить их, и в ту же секунду теряет опору.
Как в мультике, - почему-то мелькает в голове глупая мысль. - Когда герой бежит по воздуху, а потом осознаёт это и валится.
Юра не понимает, что произошло, но инстинкт самосохранения подсказывает, что произошёл какой-то пиздец. Он машет руками, пытаясь ухватиться за воздух, хоть за что-нибудь, и, кажется, даже успевает ухватиться за самый край обрыва - которого тут точно ещё пару секунд назад не было! - вот только тот крошится прямо в его пальцах.
Всё пизда, - с ужасом осознаёт Юра.
Я не хочу умирать!
Юра жмурится, зачем-то пытается группироваться, пока его хреначит об землю то одним, то другом боком. Он не хочет думать о том, чем закончится полёт, и ещё больше боится услышать хруст собственных ломающихся костей или рвущихся сухожилий.
Ему кажется, что падение длится вечность, хотя продолжается оно лишь несколько секунд. Швырять перестаёт, и прилетает он на что-то мягкое. И походу живое. И воняющее до отвращения знакомым одеколоном.
Блядский Леруа... Ты и после смерти будешь меня донимать?..
Это неправильно.
Неправильно... - думает Джей Джей и удивляется тому, что еще в состоянии думать.
Его мотает, колошматит, бьёт о камни кажется бесконечно, хотя на деле едва ли проходит минута с момента падения до того, как он достиг дна этого проклятого оврага.
Боже, это так обидно! Даже оскорбительно! Почему всё обернулось именно так, почему вообще Господу нашему нужно всё усложнять, ведь и без того было совсем не очень...
Леруа валялся на дне оврага. По его ощущениям, размазанным в кашу, вперемешку с землёй, камнями и какими-то растениями, которые срывались и ползли с обрыва вместе с ним. Что-то острое и противное впилось в бедро и живот, но Джей Джей был рад тому, что хотя бы так может ощущать своё тело.
Необходимо было решиться и встать, нет, хотя бы шевельнуться, чтобы понять, есть ли какие-нибудь серьёзные повреждения или удостовериться в том, что ничего страшнее самого факта падения с обрыва с ним не произошло, но...
Но как только Леруа сделал попытку шевельнуться, на него рухнуло что-то угловатое и довольно тяжёлое. Джей Джей не смог сдержать вскрик - ему показалось, что на спину упал камень и перебил позвоночник.
Стойте, а с каких пор камни в Казахстане бормочут... Что-то... На русском?
И почему...
Почему они делают это...
Голосом Юрия Плисецкого?
Джей Джей огромнейшим усилием воли поднял руку, попытался ощупать то, что на него свалилось: определённо не камень.
И, если уж на то пошло, не куст.
И не медведь, не осиное гнездо, даже не мешок котят.
Это, в каком-то роде, всё вместе.
- Юра-тчка... Ugh.... Don't...
Вставать, нежно вставать...
Проверить, как сам, что случилось с Юрием...
Мысли ворочались лениво, ещё более тяжело, чем руки и ноги, превратившееся в мясное суфле, приправленное болью.
Только...
Почему?
Почему он, Король, должен умирать в какой-то яме далеко от дома, среди растительного мусора и дерьма пещерных (или какие у них тут есть) баранов?
Умирать?
Ха! Нет.
У него столько дел, честное слово, и самое главное среди них - доказать маленькому русскому выскочке, что последняя его победа - всего лишь случайность, везение, ничего более.
И он докажет!
Легко!
Красиво!
Ведь он жив и в прекрасной (нет! как же всё болит, особенно... зад), в просто... замечательной... форме!
А Юрочка?
Джей Джей собрался с силами и всё-таки смог пошевелиться, приподняться на руках. Плисецкий скатился с него и лежал теперь на земле, оглушенный, дезориентированный, но - слава Богу! - живой.
- Юра-тчка... Ти... Оkay?
Отредактировано Jean-Jacques Leroy (2019-12-05 21:29:22)
Немного полежав на не особо удобной канадской спине, послушав чужое кряхтение под собой, принюхавшись зачем-то ещё раз - ноздри, помимо острого запаха одеколона, улавливают аромат каких-то местных травок, а ещё грязи и песка, - Юра осознаёт, что находятся они оба вовсе не в посмертии, а всё ещё в мире живых. Что, несомненно, радует. А вот всё прочее...
Он ёрзает: во-первых, чтобы проверить, все ли части тела у него двигаются и не болит ли что-то... сильнее, чем ушибленные бока и бёдра, а во-вторых, чтобы слезть с Леруа. Уж больно раздражающе тот пахнет, а ещё елозит и лежать на нём твёрдо.
Был бы жирный - другое дело, - очередная глупая мысль посещает Юрину голову. Немудрено. Голове тоже досталось.
Уже на земле он осторожно садится и так же осторожно открывает глаза, опасаясь, что мир продолжит вращаться и раскачиваться. Голову немного кружит, но многие часы отработки прыжков и вращений сделали своё дело - вестибюлярка приходит в норму почти сразу.
Юра вытягивает перед собой ноги и старательно ощупывает каждую. Ноги - это самое главное, остальное фиг с ним.
- I'm ok, - выдаёт он заштампованный ответ на не менее заштампованный вопрос. - Вроде, - добавляет по-русски, ощупывая походя остальные части тела и выцарапывая из волос колючки и грязь. Угрюмо смотрит на канадца, а потом вверх и вокруг.
Выходит так, что летели они не особо долго, но всё же прилично. Повезло, что придурку Леруа прижгло сделать это ебучее селфи не на вершине. Юра уже готов вернуть своё внимание канадцу и высказать своё веское мнение о его умственных способностях, когда его взгляд натыкается на огромный валун буквально в метре от места их приземления.
Валун и валун, в отличие от Леруа, чьё воображение явно чересчур богато, Юра не считает, что камень может быть похож на медведя, тигра или там жабу. И ничего необычного в этом валуне нет.
Вот только это тот самый чёртов камень, к которому потащил его канадец. И раз он сейчас тут, значит, летели они в приятной компании.
- Нихуёво нам повезло... - тянет Юра.
Нам, потому что даже Леруа, пожалуй, не заслуживает быть придавленным многотонной хуёвиной. Хотя камнем поменьше Юра бы его треснул.
- Чё делать бу... то есть... блин... ээээ... What we do? We must... up! Up! - Юра машет рукой по направлению вверх, туда, где вроде как была тропа и где-то там на ней Отабек.
Он встаёт, отряхивается кое-как и снова осматривается вокруг - уже с нового ракурса. Как лезть вверх по почти отвесному склону, он в душе не ебёт.
- We must... бля! - почва неожиданно вновь уходит из под ног - неулежавшийся грунт сползает вниз, и Юра вместе с ним. Пытается устоять, но невезение явно на сегодня не закончилось. Юра снова валится, неудобно подворачивая правую ногу, которая тут же отдаётся резкой болью.
- Твою мать! - орёт Плисецкий, выковыривая из-под себя пострадавшую конечность.
Ну вот как это вообще? Остаться вполне целым после кувыркания с огромной высоты, и тут... на ровном месте...
Ебучие горы. Ебучий Казахстан. Ебучее... всё.
- What... Чьто?
Что здесь творится вообще? Что ты там бормочешь по-своему, злой русский малыш? Что мы теперь будем делать? Да просто - что!
Чь-то - резко выплюнуть, так, что обычное слово становится похожим на ругательство, дёрнуться вперёд, стараясь поймать оскользнувшегося товарища по несчастью, и испытать резкий, до горечи на корне языка, приступ страха за Юрочку и злости на себя: как он мог не удержать, не помочь? Он, по умолчанию делающий всё хорошо, правильно и в джей-джей стайле!
Леруа хотелось, чтобы время замедлилось, стало густым и тягучим, как сло-мо в каком-нибудь экшн-фильме. Только в жизни так не бывает. В кино бывает, в книгах бывает, а в жизни - нет. Поэтому Юрио падает, неловко, некрасиво, пару секунд едет по склону ниже, едет вместе со слоем рыхлой земли.
А ещё он кричит. В этом крике Жан Жак больше не слышит злости: Плисецкому не до обкладывания Леруа факами, когда...
- Чь-то?
Он бросается вперёд, на мгновение позабыв об имидже и стайле, точно так же, как Юра минуту назад, едет вниз вместе с землёй и шлёпается на зад рядом с Плисецким.
По тому, как мальчишка лелеет свою правую ногу, без слов можно понять - дела резко приняли весьма хреновый оборот.
- Ssssssssshit! - змеёй шипит Леруа и пытается отнять руки Плисецкого от пострадавшей конечности, - Let me...
Любой спортсмен, в той или иной степени имел, имеет и будет иметь дело с травмами, но при этом спортсмен - не врач. Ах, как обидно признавать, что есть на свете то, чего ты не можешь сделать так же красиво, как прыжок на льду. Как не хочется думать о том, что таких вещей гораздо больше, чем того, что делать умеешь.
Обычно Джей Джей об этом и не думал. Он не стремился вырваться куда-то из своего холодного королевства, планировать жить и умереть под шорох лезвий по гладкой ледяной поверхности. Только в действительности приходится иметь дело не только с идеальной геометрией снега и манящей прозрачностью льда, но и со вполне реальной и некрасивой в этой реальности болью, кровью, слезами, разорванными связками и переломанными конечностями.
От кого-то из знакомых родителей Жан Жак слышал поговорку: хочешь заставить Бога смеяться - расскажи о своих планах. Раньше он находил эти слова бессмысленными, потому что, как же так - Господь и не поддержит его планы? Его прекрасные планы, которые, определённо, делают окружающий мир лучше!
И вот теперь он ясно видит, что Бог в самом деле смеётся над планами людей и смех этот отнюдь не добродушный. Бог смеялся не с ними, а над ними. Конкретно сейчас - над Джей Джеем: посмотри, какой ты беспомощный. Ну же, улыбнись пошире и - Джей Джей стайл!
- Не смешно, - Леруа бормотал на английском, сражаясь с Плисецким.
Тот упёрся так, как будто канадец планировал ни много ни мало - оторвать пострадавшую конечность русского.
- Да перестань ты извиваться, я только осмотрю твою ногу!
Взъерошенный, грязный, в порванной моднючей Джей Джей мастерке Леруа уже не выглядел лощёным идолом с обложки. Теперь он был тем, кем являлся на самом деле: обычным девятнадцатилетним парнем, растерянным, испуганным, но храбрящимся.
Однако Леруа не собирался сдаваться просто так. Ради себя. Ради Юрио. В конце концов, кто здесь number one?!
Юра сидит, как дурак, и всё щупает, щупает несчастную щиколотку, будто желает, чтобы та заговорила. Хотя и без того больная конечность, можно сказать орёт. Матом на языке боли.
Первые секунды после шока больно так, что аж слёзы на глаза наворачиваются, и Юра быстро смахивает их - не дай бог, канадец заметит. Тогда тупыми шутками про "ледей" не обойдётся.
Но вот разреветься сейчас хочется больше всего: и от боли, и от обиды, и от злости, и от непонятно откуда свалившейся на плечи усталости. От мыслей о том, что всего этого легко могло бы и не быть, если бы... если бы...
Да хрен его знает, если бы что!
Юра не понимает, зачем Леруа кидается к нему с таким озабоченным видом, будто это не раздражающий его соперник только что по-тупейшему травмировался, а жена рожает. Толку от него, впрочем, столько же, сколько от мужика в родильной палате, а всё туда же. Тоже зачем-то пытается щупать и бормочет что-то на своём английском - из всего Юре удаётся разобрать только что-то про funny.
- Какое ещё funny? - он ёрзает на заднице, стараясь безболезненно не дать канадцу себя потрогать. - Тебе смешно что ли? You think it's funny, yes? No! Fuck off! - вот это, кстати, выучилось быстрее, чем дни недели.
Врачом себя что ли возомнил? Тоже мне. И без дураков понятно - в лучшем случае это растяжение. А в худшем...
А о худшем лучше не думать. Растяжение - травма уже Юре знакомая, было дело, ещё совсем мелким неудачно навернулся с прыжка в зале. Болит сильно пару дней, потом болит меньше, на лёд можно выходить спокойно через месяц (так говорит врач, а на деле Юра пришёл на тренировку уже через пару недель). Разрыв заживает дольше, а перелом...
Блядь. Только бы это было просто растяжение. И только бы кто-нибудь уже догадался нас спасти.
- Да отстань ты! - снова отпихивает Юра надоедливого канадца. - I'm ok. I will stand. And go.
Только куда go? Юра не знает. Поэтому вставать пока не торопится, а стаскивает рюкзак и влезает в него в поисках телефона.
Телефон чудом оказывается цел - видимо, периодические полёты, устраиваемые хозяином в плохие дни, подействовали на него закаляюще. Но уже скоро Юра понимает, что от целости гаджета толку ровно хуй.
Потому что это горы, и связи тут нет.
- No... это... этот... connection, - объясняет он канадцу, водя телефоном вокруг. - Maybe, you have... connection?
Тупое предположение с учётом того, что вряд ли Леруа озаботился покупкой местной сим-карты. Юра озаботился - а толку?
Connection?
Что?
Джей Джей не сразу понимает, что от него хотят, он упрямо сражается с Юрочкой за Юрочкину же ногу. Сам не знает, зачем, но осмотреть и, хотя бы, зафиксировать - это всё, что сейчас его заботит. Всё, что имеет смысл.
Возможно, так разум Леруа пытался справиться с непростой ситуацией, в которой тот оказался.
Все его кемпинги, все предыдущие поездки в горы, хайкинги с треккингами - это вроде бы должно нести посыл о том, что случиться может всё, что угодно. Но ничего не случалось и Джей Джей расслабился. Он и без того был уверен, что уж с ним-то ничего экстремально-опасного произойти не может, ну, а если произойдёт, то он, Король, из любой ситуации выйдет по-королевски.
Боже, сколько ещё иллюзий разобьёт эта поездка?
Юрио как-то заковыристо дрыгнул лапкой, выдираясь из рук Леруа и Жан Жак пришёл в себя: connection... Да, связь. Джей Джей торопливо зашарил по карманам, но смартфона там не обнаружил. Скорее всего, гаджет выпал при падении.
Да выпал, выпал, куда он ещё мог деться?
Леруа захотелось отвесить самому себе пощёчину: соберись!
Канадец встряхивает спутавшимися, покрытыми грязью и каким-то веточками патлами, трёт грязными ладонями лицо.
- Я потерял... - разводит руками.
Леруа встаёт, мельком думает о том, что ему дико повезло, а грязь и порванная одежда, так это, право слово, мелочи.
Первоначальный шок от родео с оползнем отступает и Джей Джей осматривается, хотя толку от этого немного: без навигатора он слеп. Это место...
Это место...
Джей Джей не может подобрать слова ни на английском, ни на французском, зато внезапно вспоминает русское: чужой.
- Чью-жой - старательно выговаривает, глядя куда-то в просвет между деревьями, на далёкое-далёкое небо с единственной белой полосой, перечеркнувшей голубизну: недавно там пролетел самолёт.
Остро захотелось оказаться на борту этого самолёта: казалось, что летит он непременно в Канаду. Прямо, прямо, без пересадок.
И если вы думаете, что Леруа тут же старательно отогнал мысли о доме, запретил себе мечтать о побеге от реальности, то глубоко ошибаетесь. Лишь безумец непрерывно мечтает спасать мир, а обычный человек в стрессовой ситуации просто хочет вернуться туда, где покой и безопасность.
Гордость бы не позволила Жан Жаку признаться в том, что он хочет к ма-а-а-а-а-ааамочкеее, гордость же не дала ему расклеиться.
Он падал и вставал на глазах у тысяч зрителей. Вставал и улыбался. Сейчас же свидетелем его падения был лишь Юрио. И, отчасти, Бекс.
Леруа надеялся, что Алтын уже вызвал спасателей. Хотя... глупая надежда. Ему нужно время.
Интересно, что случится быстрее: наступит вечер или начнутся их поиски?
Джей Джей глянул на Плисецкого:
- Connection... ньет. This place is... чью-жой! How... - Леруа обвёл взглядом каменистый склон - Где ми ит-ти?
Он хотел продолжить, в попытке донести до Юрио осознание всей бедственности их положения, однако едва слышный шум привлёк его внимание:
- Шшш...
С пару секунд Джей Джей ещё прислушивался, но озадаченное выражение на его лице быстро сменилось счастливым:
- River! It's a river!
Он бросился вперёд, запнулся о камень, взмахнул руками, чтобы удержать равновесие, обернулся к Плисецкому:
- Юрат-чка! We are the lucky ones!
Вдохновившись пришедшей в голову идеей Джей Джей уже не старался вспоминать русские слова, которые так старательно заучивал накануне, устроив Отабеку блиц-опрос в стиле "как это будет по-...".
- If we go down the river, we will surely reach the foot of the mountain!
Неиллюзорная возможность скорого спасения вернула Леруа уверенность в себе, живой блеск в глазах и раздражающую всех белозубую ухмылку победителя. Даже пальцы чуть согнулись, словно канадец собирался изобразить свой фирменный знак.
Может и собирался, но не стал.
Он схватил Юрочку за плечи, поторапливая подростка: они не могут сидеть здесь, дожидаясь ночи. Наверняка после захода солнца здесь рыщут хищники...
Только Плисецкий выглядел неготовым к переходу: слишком уж бледен, слишком явно кусает губы от боли и поджимает пострадавшую ногу.
Джей Джей осуждающе нахмурил свои густые брови, как будто подловил Юрио на страшной лжи:
- Юрат-чка, ти... Ти... Ти not okay!
В какой-то момент Юра просто впадает в ступор. Куда-то на дальний план отходит боль в подвёрнутой ноге, злость на Отабека и Леруа, вообще осознание их с канадцем бедственного положения. Он просто сидит, пялясь в одну точку и зачем-то крепко держа себя за щиколотку.
Там, впереди, куда направлен его взгляд, нет ничего. Ну то есть, конечно, там не сосущая пустота – там какой-то лесок. Камни. И журчание воды где-то неподалёку Юра слышит куда раньше, чем об этом начинает вопить Джей Джей, просто его мозг игнорирует этот звук.
Как и всё прочее.
Юра сидит истуканом и как будто ждёт, что проснётся. В Питере, у себя в квартире. В обнимку с пушистой жопой кота. И на тренировку сегодня не надо. Можно просто перевернуться на другой бок и дрыхнуть дальше. Только чтобы сны про горы, валуны и падения с первых за компанию со вторыми больше не снились. Нахрен такое. Нах-рен.
Юра смотрит на Леруа, словно не понимая, что этот здесь вообще делает. Зачем лепечет на корявом русском – лучше б не пытался, ибо не дано, ну совсем! – зачем носится вокруг, зачем вообще…
Но пробуждение происходит быстро и резко, и это не то пробуждение, о котором мечтает Юра. Нет родной кровати, и кот не тычется в лицо, не щекочет длинной шерстью нос и щёки. От Питера тысячи километров, а цивилизация вообще в другом мире.
И хочется прям взвыть, но эта канадская рожа и без того глядит странно.
- Окей я, - бурчит Юра и в доказательство этого решает, наконец, подняться с земли. На подвёрнутую ногу ступать стрёмно, хотя боль слегка отступила. Идти можно.
Наверное, всё же растяжение.
Из всей тирады канадца Юра выхватил только river и mountain. С горой понятно – вон она гора, они на неё шли. Шли и не дошли.
Интересно, а Отабек там наверху что? Чешется хоть? Дойдёт до него вызвать спасательный вертолёт?
Вообще до этой поездки Юра полагал, что Отабек умный. Но был бы умный – не позвал бы канадского пидора. И не вёл бы себя так отмороженно на протяжение всего их – трагически короткого – похода.
Юра даже не уверен, что, если бы ему предложили выбор: падать с Отабеком или Леруа, он выбрал бы Отабека. Скорее, предпочёл бы свалиться в гордом одиночестве. И нет, не из побуждений альтруизма или героизма.
Будь он один сейчас, не было бы этого дурацкого кудахтанья на смеси языков, мешающего сосредоточиться и нормально прикинуть, как быть, как тут выживать и вот это вот всё. Хотя бы вспомнить ОБЖ… но было бы ещё, что вспоминать, - подобные предметы Юра всегда считал не стоящими своего внимания.
Поэтому на самом деле он очень надеется на Отабека и вертолёт. И лучше подождать, не идти никуда… наверное.
- Так… это… What we do? Otabek must… call the… the… - Юра машет рукой – как будет «вертолёт» или «спасатели», он не помнит, - help! Вот. We must wait help.
А если Отабек не вызовет? Или доблестные казахские МЧС-ники (ну или их тут называют) будут искать их не там. Сколько таких жутких историй было, когда люди пропадали, и их неделями не могли найти. А потом находили. Кости. В местах, где искали. Или должны были…
Становится жутко. Очень жутко. И Юра уже не жалеет, что не один тут.
Ждать? Ну уж нет! Король никогда ничего не ждёт! В том числе не ждёт он милостей от природы, а так же полумифических казахских спасателей.
В Отабеке Леруа не сомневается. Этот угрюмый парнишка, пускай и сводит с ума своей железобетонной непробиваемостью, надёжен даже более, чем железобетон. Только вот полагаться на кого-то, пусть и сверх-надёжного, такого, как этот казах, не в характере Жан-Жака, и поэтому он готов был на что угодно: идти неделю, плыть по реке на бревне, сражаться с медведями, всё для того, чтобы в конце концов добиться своего.
Только вот Юрочка...
Леруа покосился на ноги Плисецкого. Юрочке будет тяжело идти - это факт. А ногу ему нужно беречь - это да - и лишние травмы ему совершенно ни к чему.
Джей Джей искренне не думал о том, что травма русской звезды это то, что ему выгодно. Хотя, что греха таить, так и было: эта травма ещё скажется на качестве тренировок и выступлений юного фигуриста, а значит, станет форой для его соперников...
И всё же, Джей Джей не думал об этом, да и вряд ли кто-то из фигуристов стал бы радоваться травме другого, однако - и Леруа, как любитель соцсетей, знал об этом - фанаты многих спортсменов с абсолютной серьёзностью обсуждали подобное, даже радовались неудачам соперников своих кумиров.
Так он с удивлением узнал, что именно Джей Джей, король льда, давно наступает коньком на горло одновременно престарелому японскому самородку и юной русской фее, буквально стоит на пути их триумфа, так что хорошо, что он налажал в последнем сезоне.
Джей Джей бый искренне ошеломлён такой реакцией фанатов, ведь считал, что их соперничество всегда было честным.
Фигурное катание это не просто спорт, это шоу, смешение техники, таланта, и харизмы, конечно же. И уж точно нельзя поставить в вину Королю то, что у кого-то из его соперников не достаёт какой-то из составляющих...
Но злорадствовать над кем-то из-за этого или усугублять чьи-то страдания оскорбительным поведением Джей Джею точно в голову не пришло бы!
А его природная харизма и очарование никого, кто находится в здравом уме, оскорбить не могут.
- Оkay, Юрат-чка, оkay. Мы... sit и мы будем... wait.
Что поделать, Королю придётся смириться с бездействием. Но Юрия он не обвинял, как и не собирался зацикливаться на "ааааааа! мы все умрём, нас сожрёт русс... то есть, казахский медведь и высрет где-нибудь, так что для опознания и похорон ничего не останется!", на панике, проще говоря.
Живой ум канадца уже мчался вперёд, обдумывая то, как им лучше пережить ночь. Возможно, она будет холодной и сырой. Возможно, с приходом темноты их окружат хищники, которых придётся отгонять. Возможно, им захочется есть...
Эх, сейчас бы он отдал половину своего королевства за зажигалку!
В полной задумчивости принялся Леруа выкладывать то, что было у него в рюкзаке - хорошо, что тот пережил падение и никуда не делся в процессе их страданий - и сам не понимал, на что надеялся, ведь даже в кошмарном сне не мог предположить такого финала их милого похода в горы!
Что он искал? Кто бы знал, но на свет появлялись вещи всё более и более странные и неуместные тут, посреди первозданной зелени горных склонов и камней причудливой формы.
Зарядка для смартфона.
Профессиональный фотоаппарат с разбитой линзой объектива (которым Леруа за всё время воспользовался целый... один с половиной раз до того, как тот, судя по всему, трагически и окончательно погиб).
Шоколадка.
Презерватив.
Дезинфицирующая жидкость для рук.
Кредитка.
Паспорт.
Кредитка.
Кредитка.
Кредитка.
Кредитка.
Упаковка чистых носков с антибактериальной и антигрибковой пропиткой (потому что у королей ноги не воняют!).
Подушечки жвачки россыпью.
Таблетки от изжоги.
Сашетки с порошком для приготовления суспензии при отравлении.
Презерватив.
Зубная нить и маленький флакончик ополаскивателя для рта.
Карманный ирригатор - всё для белоснежной улыбки всегда и везде.
Кредитка.
Наконец... что там? Что ещё там могло остаться!
- Yes! Yes, dear God! I found it!
Маленька плоская упаковочка сувенирных спичек с надписью Kazakhstan.
Вы здесь » Vinyl » You took my breath away » Where the skies are so blue
