Действительно, сколько времени бы прошло, прежде чем ей удалось бы съездить в даунтаун, на рынок Святого Лаврентия, и прикупить ингредиентов? Гарри был прав; на самом деле, он всегда оказывался прав.
Слишком практичный, прагматичный и приземлённый — Шуе было странно осознавать, что преподавал он не на кафедре высшей математики. Эта его задумчивость и этот тяжёлый взгляд, будто он постоянно находился в процессе разгадки какой-то небывалой тайны о материи вселенной — может быть, из-за этой задумчивости ей и понравилось проводить с ним время. Он не требовал от неё длительных разговоров и бесед по душам, ему достаточно было находиться рядом.
Всё-таки в одном Гарри ошибался — они не были созданы друг для друга и быть вместе не могли.
Когда они только начинали встречаться, Шуя серьёзно их отношения воспринимать не могла. Её подруга Аманда, с факультета спелеологии, заговорщически выспрашивала, таилась ли причина в последнем ухажёре Шуи — Барри. Барри изменял направо и налево, изменял с секретаршами и аспирантками, изменил даже с местным инди-певцом, но в Барри Шуя была уверена. Он никогда не мог принести ей счастья не потому, что был неверным, а потому, что идеально вписывался в рамки проклятия.
Гарри из рамок выбивался кардинально, и за это какая-то маленькая часть души Шуи его ненавидела. В противовес бывшим кавалерам, он не спал с другими, не исчезал субботним вечером, прихватив из квартиры мультиварку с новёхоньким ноутбуком и кредиткой, не называл «слабоумной» и даже не смеялся над книжками. Так в чём же был подвох?
Ответ был простым и очевидным — Шуя должна была сказать ему «нет». Нет, Гарри, прости, я не могу доверять тебе дальше, и жить мы дальше вместе не будем, и вообще, будь так добр, собери свои вещи, забери кольцо и съезжай.
Гарри всегда так трудно было просить о помощи, и не как обычному гозаку — тут причина крылась не в засилье самодовольного культа личности. Он боялся своих слабостей, и себя слабого боялся. Шуя видела, как напряглись у него скулы, как он нервничал, пересиливал себя. Ей пришлось посмотреть на него, заглянуть в глаза — не стальные, а серо-голубые. Холодные и неживые, как мама и говорила, как потрескавшийся иней.
Как родная Атлантика.
— Ilâ, — сказала она, просто и легко сжимая его запястье, — angittuk.
Некоторые слова в переводе не нуждались.
Шуя хотела было сказать что-то ещё, но дверь резко отворилась, и ей пришлось зажмуриться. Весёлый, пышущий здоровьем, доктор размахивал выписанной справкой со штампом.
— Покой хотя бы неделю, моя дорогая. Хотя бы неделю! Студенты будут лишь рады получить заслуженную передышку от знаний.
— Kangalonet, — мотнул головой Шуя, — завтра я пойду на рабо...
Она осеклась, взглянув на Гарри. Расстраивать его ей не хотелось.
Из больницы они выходили молча; он — с шуршащим пакетом, доверху набитом лекарствами, она — неловко потирая травмированную руку. Юниверсити-авеню заливалось ледяным белым отсветом фонарей и мигающими пятнами светофоров. По левую сторону ремонтировали дорогу, и пришлось перейти на другую.
Первые десять минут они шли молча — уже показалась остроконечная башенка с часами старого здания мэрии и фронтон библиотеки.
— Пойдём в парк, — вдруг сказала Шуя, резко сворачивая в сквер, на западную Квин-стрит.
Парком, конечно, это место трудно было назвать. Вычищенные, ухоженные дорожки и аккуратные скамеечки по липовой аллее — всё это создавало впечатление искусственное и ненатуральное. Час был слишком поздним для прогулок влюблённых парочек, но любители собак ещё сновали у заборчиков. Шуя глубоко выдохнула и плюхнулась на одну из ледяных скамеек — парка «хаки», такая же невзрачная, как и сама хозяйка, сливалась с темнотой. Фонарей тут было недостаточно.
— Я попробую рассказать всё, что смогу, но я ангекок, и не очень хороший, — она попыталась подбирать правильные слова, но быстро оставила эту затею, — тебе нужен ilinniatitsijik, Гарри. То есть... как вы говорите? Не учитель. Больше. Наставник, — вспомнила она нужное английское слово, и утвердительно кивнула.
— Хилла сильнее всего. Хилла есть в каждом из нас, хилла повсюду, и хиллу нельзя не уважать, Гарри. Хилла будет собираться в тебе, будет водоворот, а потом — потом будет akKunak... катастрофа и akKunak. Ты пострадаешь.
Шуя посмотрела на него с испугом и беспокойством, заранее зная, что этим Гарри не убедить.
— Пострадают другие люди. И будут страдать. Хилла — часть тебя, Гарри. Это upinnak... быть проводником хиллы, быть её частью. Ты должен обещать мне, что пойдёшь к учителю. Я помогу его найти, но ты должен обещать, что останешься с ним и будешь слушать его. Что бы ни произошло. Обещай мне.
Она не могла разорвать их помолвку дома, перед Джессикой и Хильдегард. Хаски сразу полюбили Гарри, любили спать на нём и постоянно звали играть.
Шуя не могла разорвать их помолвку дома, где сама просыпалась в его объятиях, тех, что могли защитить от любых ветров, невзгод и непогоды. В тех, в которых она бы хотела остаться навсегда.
Но всё имело привычку заканчиваться. Наступило и их kimak.
[nick]Iñuksuk Aglukkaq[/nick][status]75 shades of snow[/status][info]<div class="lzname"> <a href="https://vinylcross.rusff.me/viewtopic.php?id=312#p12631" target="_blank">Инукшук Аглуккакв</a> </div><div class="fandom">original</div> <div class="lzinfo"><b>Шаман (ангекок)</b>. Ассистент-профессор астрофизики в Торонтском университете, проклятая инуитка.</div>[/info][icon]https://66.media.tumblr.com/d4c5e0e8f96b4f0249ba9361040e6195/tumblr_inline_pdh6roh1Og1u5k7cr_400.gifv[/icon]
Отредактировано Katara (2020-02-24 20:45:10)