Сакура сидит перед зеркалом, держа в руках ножницы — она и не заметила, как волосы уже слишком отрасли. Сейчас они, возможно, понравились бы Саске. Но его нет. Его никогда нет.

А ей длинные локоны не нужны — мешают. Ухаживать за ними долго, вечно норавятся закрыть лицо и глаза. Меньшее, о чем она хочет переживать на работе — упавший в чужую открытую рану длинный волос.

Сакура сидит перед зеркалом и медлит. Разглядывает свое отражение — единственное условно взрослое, кроме неё, что есть в доме. Единственное, что может говорить на взрослые темы. Почему-то у них до сих пор совсем не обжито. Единственная уютная комната — спальня Сарады. Потому что ребёнок должен быть окружён чем-то красивым. Чем-то детским, а не только кунаями и медицинскими свитками.

Она всегда на работе и иногда не спешит возвращаться. Можно взять за другого смену, отправив сотрудника домой, к семье, родным, хотя бы любимой кошке. Разобрать накопившиеся отчеты по закупкам — время мирное, но люди продолжают болеть и получать раны. В конце концов, зайти в палату пациента, такого же одинокого по вечерам, как и она. Сделать кому-то лучше своим присутствием. Сделать лучше себе.

А когда Сакура была не в больнице, то обязательно в собственном центре. Она им управляла и пыталась стать специалистом ещё и в психиатрии. Поэтому весь дом забит свитками и книгами с чужими исследованиями и размышлениями — изучает их в свободное время, выписывает важное, заучивает. Учеба всегда давалась Сакуре легко. Ещё она прекрасно отвлекает.

Но иногда кончаются и отчеты, и пациенты, да и Сакуру буквально гонят домой. Она устаёт и не может себе этого позволить — когда ты лучший медик селения, ты должен здраво мыслить. Никому не нужно, чтобы у неё от переутомление тряслись руки или был затуманен разум. Ей это не нужно в первую очередь. Ведь после работы ее ждёт дочь, с которой надо поиграть. Которую нужно покормить и обнять. И Сакуре необходимо быть для неё сильной.

Сакура любит Сараду, но она... ребёнок. Пока ещё не в том возрасте, чтобы с ней было интересно каждый день и каждый час. И иногда уход за ней скорее выматывает, чем помогает отдохнуть и расслабиться.

Она бы встречалась с друзьями, но у них давно свои жизни. Даже Ино и Сай в конце концов съехались, хотя уже казалось, что это никогда не произойдёт. Сакура была рада за обоих своих друзей. Сай нуждался в любви и ласке. Ино? Она возглавляла свой клан, растила сына, трудилась в магазине. Сакура правда рада, жаль только теперь их встречи ещё более редкие. Но в сентябре у Ино день рождения, может быть, тогда?..

Впрочем, появление Сарады сделало ее жизнь чуть более осмысленной. Сакура ещё помнила, как в прошлом нередко хотела вернуться к родителям. В худшие она приходила вечером к ним домой и не возвращалась в собственный, каждый раз находя новый предлог. Красят стены. Ремонтируют лестницу. Просто очень устала. Никто ее, конечно, не гнал и во лжи не уличал. Так приятно было провести с ними хотя бы один вечер, вместе поужинать, обсудить дела.

Сначала она боялась — вдруг она не придёт домой, и именно в этот момент, именно в этот день и никакой другой, вернётся Саске? Хотя бы на вечер. Заглянет переночевать и отправится дальше. Сакура мечтала об этом. Она пыталась обмануть мироздание — неожиданно возвращалась домой, совсем незапланированно, надеясь, что закон подлости сработал. Но никакого закона не было. Как и Саске.

С появлением дочери ничего не поменялось. Саске всегда мечтал возродить клан. Вот у него есть наследница и что?

— Пореви мне ещё тут, глупая! У него важные дела, — Сакура даёт лёгкий щелчок по лбу своему отражению. Что ей ещё остаётся? Она сама себе лучший собеседник. Всегда рядом. Всегда выслушает. Напомнит.

Напомнит о том, что все не так плохо, не так ли? Они же все живы.

У Сакуры есть дочь, милая и любимая, ради которой она старается  день за днём становиться лучше.

К тому же Сакура чаще виделась с родителями, пусть и мельком. Нужно было завести к ним Сараду утром или встретить родителей у себя. А потом ещё одна встреча — вечером, почти ночью, когда заканчивалась работа.

Еще у Сакуры любимая работа, которая ей правда важна. Все это переутомление, сложности совмещения воспитания ребенка с профессией по сравнению с возможностью спасать жизни — ничто.

Какаши, этот вечно опаздывающий сенсей, который так любил над ними издеваться, получил своё прощение. Стал таким уважаемым. Она гордилась им.

Саске умеет за себя постоять и ничто не причинит ему вред. И ушёл он не потому что поглощён местью и жаждет стать сильнее любым доступным способом. А потому что выполняет важную задачу, заботится обо всем мире, возможно.

У Наруто всеобщее обожание, красавица жена. Любимая и шумная семья. Чудесно же. Разве нет?

Сакура хватает локон и без всяких сожалений отрезает несколько сантиметров. Давно уже научилась делать себе стрижку сама — она же простая. Сакура не Ино, отращивающая роскошную шелковистую копну до поясницы. А от неровностей завтра поможет избавиться Шизуне.

По вечерам сложнее всего. Сарада уже спит, не пытается поиграть с мамой или просто посидеть рядом с ней. Она умная девочка. Сакуре кажется, что она много чего понимает и старается помогать, насколько ребёнок способен помочь своему родителю. Например, позволить спокойно выпить чай или просто посидеть. Это ведь она должна быть для дочки опорой. Должна быть с ней всегда, когда необходимо. Но Сарада постепенно росла, а Сакура пыталась все успеть — обеспечить ее, помогать другим, заодно содержать дом.

Зачем только он такой большой. Им двоим хватило бы и маленькой квартиры.

Вместе с лишней длинной волос Сакура стремится избавиться от сомнений и тягостных мыслей. От переживаний. От тоски. Они сковывали, словно демоны, удушающие своими лапами. Становились причиной, по которой Сакура могла проворочаться без сна до самого рассвета.

Всё хорошо.
Все счастливы.
И она тоже.

Волосы сыпятся на пол — их она уберёт после. Переживания убираются в дальний ящик прямо сейчас.

А затем она слышит шум за дверью. Смотрит на неё внимательно, поудобнее перехватывая ножницы. В руках шиноби любой предмет становится оружием, а она никого сегодня не ждала. Время мирное, но людей неправильных, злых и прогнивших все ещё много. И терпеть таких она не собирается, тем более, если они опять делают что-то с ее фиалками у входной двери (пусть и засохшими и хилыми). А если ещё и Сараду разбудят? Ей нужен здоровый крепкий сон.

Разгневанная Сакура, так и не выпуская ножницы из рук, направляется прямо ко входу, чтобы распахнуть дверь и недовольно напомнить очередным негодниками, с кем связываться не нужно.
[nick]Uchiha Sakura[/nick]

Отредактировано Haruno Sakura (2019-11-29 19:14:27)

Открывая дверь, Сакура никак не рассчитывала увидеть Наруто. Она удивлённо смотрит на него и выражает удивление вслух:
— Наруто? — словно можно спутать с кем-то Седьмого Хокаге. Которого она, конечно, должна бы называть уважительно и по званию, но он всегда будет для неё Наруто — самым проблемным шиноби Конохи. Самым непредсказуемым. Просто её Наруто. Частью команды. Частью семьи.

Много лет назад она и представить себе не могла, что однажды Наруто добьётся своего. Станет Хокаге. Сначала Сакура смеялась над его заявлениями, а затем вдруг уже частью ее собственной мечты стало сделать так, чтобы желание Наруто обязательно исполнилось. Ради этого она готова была провалить экзамен. И противостояла самой смерти, чтобы Наруто вернулся к жизни. Он не мог умереть. Он должен был жить. Должен был стать Хокаге.  И он им стал.

Теперь, стоило ей услышать чьи-то разговоры о Седьмом, как ее плечи расправлялись от гордости. И на душе становилось теплее.

— Зачем спрашивать, если уже сам себя впустил? — Сакура ворчит, но скорее по привычке, несерьезно. Просто перепалки всегда были частью их общения. И Сакура постоянно занимала позицию более взрослой и серьёзной. Той, кто может учить и воспитывать. Интересно, он хотя бы раз всерьёз прислушался к ней?

Сакура, конечно, не собирается выставлять Наруто. Она удивлена его появлению, но рада. Сакура буквально минуту назад думала о том, что ей одиноко. Как хочется увидеть дорогое лицо. И вот он — Узумаки Наруто. Словно почувствовал.

— Сколько ты выпил? — теперь Сакура возмущается чуть более серьезно. Наруто проходит в дом и запах алкоголя чувствуется слишком отчетливо. Сакура не может спутать его ни с чем, слишком много времени проводила с Тсунаде.

Сакура выглядывает на улицу и смотрит на фиалки. Если уж Наруто заметил, что они засохли, то дело плохо. Подумает ещё, что она не способна уследить даже за цветами, что уж говорить о жизни (и будет прав). Сакура вздыхает и, повинуясь секундному уколу совести, выбегает на крыльцо. Забирает горшки с фиалками в дом, передавая их в руки Наруто, а сама запирает дверь.

— Не шуми, — просит Сакура и ведёт Наруто за собой на кухню. Объяснять ни к чему, он же должен понимать, что дети порой просыпались даже просто от чужого чиха, не то что громкой речи. И их потом нужно укладывать, пусть речь всего лишь о том, чтобы подоткнуть одеяло и поцеловать. Поэтому никаких разговоров, пока они не дойдут до кухни.

Разве что проходя рядом с зеркалом, где Сакура стриглась, она тихо произносит:
— Подравнивала волосы, не обращай внимания.

Рука иррационально устремляется к затылку и неровным прядям. К счастью, Наруто тот, кому доводилось видеть ее всякой. Его не должны волновать ни засохшие цветы, ни подстриженные волосы на полу, ни неровная прическа. Уж Наруто умеет принимать ее такой, какая она есть.

Когда они оказываются на кухне, Сакура плотно закрывает дверь. Этого должно хватить, чтобы не разбудить Сараду в другом конце дома.

— Не знаешь, что нельзя врываться без предупреждения к... — она хочет сказать «одиноким женщинам», но ведь это неправда? У неё есть муж. Только его никогда нет дома. И есть дочка — но это Сакура ее мама и защитница. — К шиноби? — заканчивает она, показывает ножницы в руках, мол, посмотри, это могло быть применено против тебя, и, наконец, убирает их на стол.

Чего она вообще схватилась за ножницы? Неужели правда думала, что кто-то способен нарочно прийти к ней, чтобы напасть? Сакура не столь знаменита, как Наруто, но ее лицо тоже определенно у многих примелькалось. Вряд ли бы кто-то рискнул лезть к герою войны.

Сакура подходит к Наруто, протягивая руки, чтобы он передал ей фиалки. А сама смотрит на него. Снизу вверх.

Сакура помнит, что когда они только познакомились, Наруто был самым низким в их компании. Самый настоящий ребёнок — гиперактивный, шустрый, мелкий. Помнила Сакура и тот момент, когда впервые обнаружила, что Наруто вырос. Не просто стал выше, но и повзрослел. Возмужал. Сакура смотрела ему в спину и думала — и это тот самый доставучий мальчишка? Совсем не похож. Такой уверенный. Такой надёжный.

Постепенно Наруто рос не только физически. Становился сильнее. Во многом серьёзнее. И ран на его сердце появлялось все больше.

Сейчас Наруто значительно выше Сакуры. И черты лица его совсем взрослые — в них закралась такая неискоренимая усталость. Не осталось ребячества. И взгляд... Сакура надеялась, что он не потерял свой живой блеск. Надеялась, что это просто алкогольная поволока.

— Все в порядке?

Сакура в первую очередь помогает утолить жажду не фиалкам, а Наруто. Он по-свойски садится, располагается. Снимает, наконец, свою эту шляпу. Она Сакуре никогда не нравилась — словно отгораживала Хокаге от всего мира, когда он, наоборот, должен быть един со своими людьми. Впрочем, головной убор хорошо защищал от солнца и жары, что Сакура, будучи медиком, ценила.

Она наливает холодную воду в стакан и передаёт его Наруто. Пока наполняет второй, на этот раз для цветов, хмыкает:

— Ты хотя бы знаешь, сколько жизненно важных артерий в теле? Одна серьёзная рана ножницами и через три минуты человек мёртв, — в нужных руках ножницы становятся страшным оружием. Впрочем, она из тех, кто может обойтись вовсе без него.

Сакура не знает, зачем делится этой информацией. Может, чтобы показать свои знания. Ей всегда нравилось умничать, потому что долгое время интеллект был ее единственной сильной стороной. Пусть она уже давно не двенадцатилетняя девочка, но иногда так сложно отказать себе в старой привычке.

— Но с тобой это действительно было бы бессмысленно, — способность Наруто к регенерации была поразительной. Сакура могла достичь такого лишь при открытии печати, но тогда отведённое ей время начнёт довольно быстро уменьшаться. Наруто же поддерживала сила девятихвостого. А когда она не могла помочь, рядом была Сакура.

Столько лет прошло, а воспоминание о том, что Наруто погиб на ее руках до сих пор казалась Сакуре одним из самых страшных. Пока она жива, пока она рядом — ни за что этого не допустит. Отдаст все свои последние силы, свою жизнь, если потребуется, но Наруто будет жить. Потому что она — пусть и талантливый, но всего лишь обычный медик. А Наруто — будущее.

Жаль это будущее было иногда ужасно нетактичным и неуместным. Наруто спрашивает о Саске и Сакура невольно вздрагивает. Пусть фактически дом принадлежит их с Саске семье, но его имя в этих стенах произносилось вслух очень и очень редко. Настолько, что даже непривычно. В такие моменты Сакура чувствует стыдливое желание оправдаться. Объяснить, почему Сарада живет без отца. Себя Сакура прекратила жалеть уже давно. Но каждый раз, когда она видит взгляды, которые Сарада, как думает незаметно, устремляет на других детей со своими отцами... Сакуре хочется плакать, а затем уничтожить голыми руками что-нибудь огромное — дом, гору, планету.

Сакура понимает, что уже давно переборщила с водой, лишь когда рядом оказывается Наруто и хватает ее за запястья. Сакура замирает и напрягается. Его прикосновения тёплые и нежные, но Сакуре кажется, что каким-то неведомым образом Наруто прочёл ее мысли. Что он буквально удерживал ее от разрушений.

А, может, просто спасал цветы и не позволял залить стол. В конце концов, именно к фиалкам приковано его внимание. Именно их он забирает, трепетно касаясь лепестков. Кто бы мог подумать, что Наруто так любит цветы.

— Не знаю, ты мне скажи, — отвечает она, в конце концов, не поднимая взгляд. Саске сообщает о своих передвижениях больше Наруто, потому что это важнее. Дела селения, вопрос защиты. Волновался ли он в своих странствиях о семье? Сакура могла лишь надеяться. Ещё она надеялась, что он не интересуется их делами, потому что уверен в ней. В том, что она со всем справится сама (что, конечно, правда). Только вот скорее всего Учиха слишком погружён в свои дела, чтобы даже вспоминать о доме.

Почти одновременно с ней говорит и Наруто. Сакура находится в своих темных размышлениях, поэтому услышанное заставляет ее недовольно прищуриться и взглянуть на Узумаки. Она успевает заметить, как с его лица исчезает улыбка. Такая, словно он успел вспомнить, успел представить — и выдуманное казалось ему таким недостижимо прекрасным.

— Поверить не могу, — будь она младше, то смутилась бы. Хотя и сейчас смущена, просто теперь ей хватает выдержки не краснеть и не сбиваться с речи. Неимоверная усталость и переутомление каждого делают худшей версией себя. Всё усугубляется, если у человека и вовсе вспыльчивый темперамент как у неё.

— Ты заявился в таком состоянии, чтобы поговорить об этом? — теперь она не избегает взгляда Наруто, а наоборот смотрит прямо на него. Она не понимает, зачем поднимать этот разговор именно сейчас и в принципе. Впрочем, ясно же — алкоголь развязал ему язык. Сакура оказывалась в подобных ситуациях с Тсунаде. Ведомые ложным чувством пьяной вседозволенности в такие моменты люди говорят все, что давно копилось в их голове. При желании это можно назвать бредом, большая часть слов действительно оказывается нелепицей. Но порой...

Сакуре не нужно пояснять, о чем именно говорит Наруто. Они оба знают, о каком моменте из их прошлого речь. О том, когда Сакура сказала, что любит, а Наруто был готов возненавидеть ее за ложь самой себе.  Он не стал слушать, даже не сомневался, в отличие от самой Сакуры. Что она тогда чувствовала? Сакура так хотела уберечь Наруто — это все, чем она руководствовалась. Снять с него груз обещания, данного ей. К тому моменту она уже знала, что в самую первую очередь Наруто движут его собственные взгляды и принципы. Но она надеялась. И уж никак не рассчитывала на ту реакцию.

Сакура выхватывает горшок из чужих рук с силой и, развернувшись, относит к подоконнику. Ставит, едва сдерживая себя, чтобы не уничтожить и сам горшок, и окно в придачу. Делает вид, что очень занята расстановкой единственного цветка на пустом подоконнике, потому что ей нужно успокоиться, а она не сможет, взглянув сейчас на Узумаки.

Поверь Наруто в ее признание, и они могли бы столкнуться с войной и возвращением бывшего товарища не просто вдвоём, а вместе. Наруто частично был прав — она действительно врала себе. Тогда она правда не разлюбила Саске, хоть и пыталась всех в этом убедить. Но она не лгала в том, что касалось чувств к Наруто. Может, это были не такие яркие и фанатичные чувства, словно избитая палкой собака, не знающая другого хозяина. Но они были — совсем другие, несмелые и искренние, очень тесно переплетенные с дружбой, признанием, заботой. Тёплые.

Сакуре хочется сказать, что она тоже думала об этом. Тоже представляла себе другую жизнь. Затем сильно мучилась угрызениями совести. Чувствовала себя какой-то изменщицей от одних только редких несмелых мыслей, появляющихся в голове в моменты слабости. Но как она могла не представлять другую жизнь? Когда перед ее глазами проходила прекрасная свадебная церемония — и Наруто такой необычайно красивый. Когда она лично встречала беременную Хинату в клинике, а Наруто был, конечно же, с ней — ещё не такой занятой, как сейчас. Или в тот момент, когда вся семья Узумаки явилась в такой важный день, когда он официально стал Хокаге.

Но Сакура понимает — если скажет, то им придётся об этом говорить. Нельзя просто так произнести подобные слова вслух и сделать вид, что всё это будничный разговор о погоде. Что тогда изменится? Ровным счетом ничего. Только болеть будет больше обычного. Сакура не хочет, чтобы Наруто сомневался в правильности своих жизненных решений. Ему это ни к чему. У него очень много дел, которые необходимо решать. Целое поселение, о котором нужно заботиться.

А Сакура позаботится о нём.

Она глубоко вздыхает, разворачивается и улыбается. Предлагает отличную отговорку — Наруто достаточно согласиться, и тогда они оба сделают вид, что он ничего не говорил.

— Садись, Наруто, я заварю тебе крепкий чай. Ты пьян, — чтобы быстрее протрезвел. Чтобы понял, о чем говорит. У них не принято это — обсуждать непростое прошлое. Когда иные решения действительно могли бы все изменить.

К счастью, здесь нет Сая, чтобы указать на фальшивость ее улыбки.

Отредактировано Haruno Sakura (2019-12-02 20:11:50)

Jeremy Messersmith — Love You To Pieces

Именно поэтому Сакура не считала этот разговор простым. И порой бояться диалогов нужно больше боя с врагом. Стоя напротив соперника знаешь, за что борешься — свое селение, свои принципы. За свою жизнь. И в бое за редким исключением был проигравший и победитель.

Чего они могли достичь этим разговором? Никто из них ничего не добьётся. Лишь бессонница станет еще более раздражающей — мысли просто не позволят им уснуть.

Мысли о далеком прошлом. О грустном настоящем. Будущем, которого у них никогда не будет.

Мысли друг о друге. О тех людях, которых они любят и хотят оберегать.

И эти мысли будут мучить их. Каждый день, все больше и больше, как накапливающаяся усталость. Пока они не переполнят голову до такой степени, что произойдёт нечто. И вот это пугало Сакуру больше всего.

Или они на всю жизнь останутся несчастны от того, что узнают из разговора. Этого тоже следует бояться.

Наруто спрашивает прямо, не желая юлить. Проделки ему всегда давались отменно, но что касалось человеческих эмоций? Наруто всегда был очень открытым и требовал от других ту же искренность. И именно её Сакура дать ему не могла.

Она надеется, что Наруто передумает. Одумается, задав свой вопрос вслух в первый раз. Поэтому Сакура продолжает свои нехитрые действия — ставит чайник на плиту, берет две чашки и пакетики с чаем. Потому что она не идеальная хозяйка. Она не проводит классические церемонии и даже не заваривает чай заранее. По правилам. У неё нет времени на такое. А Наруто никогда не был прихотлив в еде или напитках. Ему подавай один рамен.

Сакура старается сосредоточиться на этом. На пятнадцатилетнем Наруто. Во многом наивном, но уже столько всего пережившем. Шумном, раздражающем. Совсем ребёнке.

Но Сакура слышит свое имя и отвлекать себя воспоминаниями становится не так просто. Хуже всего то, что Наруто оказывается поблизости. Он совсем рядом и Сакура чувствует прикосновение к своей руке. Ей хватило бы физических сил устоять на месте, если бы она хотела. Однако Сакура поддаётся и разворачивается.

Упрямо упирается взглядом в чужую грудь, но и в этом уступает. Голос Наруто такой тихий, спокойный. У него всегда был приятный тембр, бодрый, хлёсткий, динамичный. А сейчас он кажется более мягким, тягучим. Возможно, из-за всего выпитого. Сакура все ещё чувствует запах алкоголя (сколько же он выпил!). Благодаря этому она напоминает себе — Наруто пьян. Наруто завтра не вспомнит. А если не вспомнит, то почему бы не взглянуть на него.

Сакура идёт на уступки, стараясь игнорировать совесть. Она верит, что все контролирует. А все это?.. Вдруг Наруто так будет немного легче.

Да и как Сакура может не взглянуть на него, когда Наруто обращается к ней как в детстве. Улыбается, задавая глупый вопрос.

— Не говори ерунды, — возражает Сакура, но тоже негромко. Звук подогревающейся в чайнике воды гораздо громче ее голоса. Она боится не Наруто.

Сакура боится того, что приоткрыв дверь в прошлое, в свои чувства, переживания и желания, они уже никогда не смогут запереть её. А им придётся. Свое право выбора они давно упустили.

Сакуре нравятся нежные прикосновения. Она очень соскучилась по человеческому теплу. По возможности касаться кого-то не для того, чтобы осмотреть рану или поцеловать, провожая к бабушке и дедушке. И глаза у Наруто прекрасно голубые, словно небо. Столь же вдохновляющие и недостижимые.

Сакура думает, как было бы сейчас чудесно обнять его. Почувствовать себя нужной. Поцеловать.

Но она, в отличие от Наруто, не пьяна. И она ничего этого не забудет. Ладонь Сакуры ложится на шею Наруто — он так удачно расстегнул воротник чуть ранее. Чувствует его учащенный пульс и говорит себе — это нормально. Это просто реакция тела. А ее мысли? Это действие гремучей смеси из дофамина, серотонина и адреналина. Это обычная химия, стандартный выброс гормонов. Сакура медик, она знает научное объяснение таким вещам.

Знаниями она себя уговаривает. Ими отрезвляет собственное опьянение — эмоциональное.

— Если я отвечу, то забрать слова назад уже не смогу.

Сакура не чувствует себя счастливой. Но и несчастной назвать себя не может. Она словно застыла в пограничном состоянии. В конце концов, у неё столько дел. Разве есть у неё время думать о своём счастье?

Ладонь скользит с места, где так хорошо прощупывался пульс, на светлый затылок. Теперь волосы Наруто такие короткие, немного колкие. Сакура ласково поглаживает их. Она не винит Наруто. Он каждый день делает так много и даже у него могут быть слабости. Даже если они связаны с ней. Столько лет прошло, а они все ещё не могут отпустить друг друга. У Сакуры с этим в принципе плохо.

Сакура медленно тянется вперёд, чтобы прошептать Наруто на ухо:
— Ты знаешь, что мы не можем, Наруто. Мы выбрали разные пути.

Ей кажется, что произнеси она эти слова чуть громче — и они порежут, разобьют. Уничтожат.

Сакура прижимается к Наруто, обнимает его, желая уберечь. Видимо, от самой себя. Хочет ещё мгновение согреваться чужим теплом. А прежде чем медленно отстраниться, целует Наруто в щеку. Мягко, не торопясь. Позволяя себе насладиться хотя бы этим мгновением.

Отредактировано Haruno Sakura (2019-12-06 00:36:05)