ㅤㅤㅤㅤ

— У вас неприятности с каким-то чудовищем?
— Да мы, сука, в самой черной жопе, вот такие у нас «неприятности».

Цирилла привязала свернутый конверт к цепкой лапе ворона атласной ленточкой и посадила птицу на подоконник. Ворон, не удержавшись, крепко прихватил острым клювом ее указательный палец, заставив шумно выдохнуть от неожиданности и внезапной вспышки боли. Девушка не успела отреагировать на подобное возмутительное поведение, как вредитель взмахнул крыльями и взмыл в воздух. Издав скрипучий каркающий звук, словно высказывая Цири свое неудовольствие, птица полетела в сторону. Цирилла долго наблюдала за тем, как его тяжелые крылья рассекают воздух, пока ворон не превратился в маленькую черную точку на сером, затянутом дождливыми тучами, небе.

Все это произошло пару дней назад. Тогда, когда она только узнала о том, что беспокоит жителей деревни и решилась взять на себя работу ведьмака. Не сказать, чтобы она всю свою жизнь мечтала петлять по узким тропинкам и отбиваться от утопцев, стоит только приблизиться к болотам, но... Меч оттягивал ее плечо приятной тяжестью и, несмотря на то, что процесс мутации Цири до сих пор так и не прошла, напоминал о том, кем она должна быть. Ведьмаком. Когда-нибудь она будет именовать себя гордым званием полноправно, но сейчас... Сейчас ей остается попытаться помочь бедным людям, столкнувшимся с бедой.

Впервые о пропавших детях Цирилла услышала в таверне на окраине деревни. Остановившись здесь, девушка никак не рассчитывала получить работу. Она желала обеспечить себя в ту ночь крышей над головой, теплым ужином, а на рассвете сразу же отправиться в путь. Но гул голосов пьяных деревенских мужиков не мог пройти мимо ее слуха. Дети пропадали в лесу. Уходили за ягодами или хворостом, однако назад уже не возвращался практически никто. Практически — потому как было все же одно маленькое исключение. Дочь местного охотника нашла дорогу назад, в то время как ее старший брат дорогу домой так и не нашел. Именно она поведала отцу о пряничном домике прямо посреди чащи. О сладкой глазури, коей была покрыта покатая крыша; о разноцветных окошках из леденцов; о большом сахарном петушке, используемом в качестве флюгера. И о пожилой женщине, которая там жила. Именно это обсуждали крестьяне в таверне. Медовуха лилась рекой и они разговаривали достаточно громко, не стесняясь чужака; незнакомки с пепельными волосами и шрамом на лице, сидящей неподалеку.

— Агнешка моя так и сказала, — мужчина с черном бородой грубо ударил кулаком по столу. Так сильно, что деревянная кружка подпрыгнула на столешнице и медовуха расплескалась. Но, казалось, спутники местного охотника не обратили на это никакого внимания, — Ведьма живет в том доме! Натурально ведьма. И вот в ее дом мой сынишка и зашел. А назад уже и не вышел.

Простой разговор лишь привлек внимание Цири. Она слушала и запоминала — не ради того, чтобы предложить свои услуги за отдельную плату. И не ради того, чтобы помочь. Но чтобы вмешаться, проверить свои силы и убедиться в том, что Цирилла из Цинтры достойна звания Ведьмака, достойна права носить серебряный меч за своей спиной и быть вхожей в цитадель Каэр Морхен. Но затем с ней заговорила хозяйка таверны. Милая невысокая женщина со здоровым румянцем на щеках и необычайно печальным взглядом поставила перед Цириллой на утро тарелку с бараниной и стакан неплохого пойла и попросила сделать то, о чем девушка и так задумывалась.

Именно она поведала подробности о том, что рассказала маленькая Агнешка по возвращении домой. О пряничном доме и старухе с горбом за спиной и сальными рыжими патлами. О том, что мужики на следующий же день отправились по указанной тропе, но не нашли никакого дома. Лишь пару леденцов в кустах у болота — словно в насмешку над их наивностью и храбростью. А потом пропал еще один ребенок. «И ведь дети выходили из дома, как завороженные! Родители всем строго настрого запретили перешагивать порог, а что толку», — на этом моменте женщина всплеснула руками и бросила перед Цири на стол кожаный мешочек. Не самый толстый, но все же увесистый. Тогда девушка отодвинула его и пообещала проверить лесную чащу.

А на следующее утро написала письмо Йеннифер с просьбой о содействии.

♦ㅤ♦ㅤ♦

Солнце едва поднялось над деревней, когда Цири вышла на крыльцо со шкуркой и своим единственным мечом. Она ждала чародейку уже второй день, но та так и не появлялась в этих краях. Оставалось надеяться на свои силы, что в некотором роде не вселяло в Цири уверенность. Она не могла прибегнуть к помощи эликсиров или знаков. С помощью меча можно порубить утопца или гуля, встретившегося на широкой дороге, но ведьма — совершенно иной уровень. Даже исчезнувший дом, — Цири была уверенна в том, что это лишь иллюзия, — она не сможет найти без помощи Йеннифер.

В таких мрачных мыслях пребывала Цирилла, начищая лезвие своего меча, когда до ее острого слуха донесся топот копыт. Она могла даже не смотреть на дорогу, чтобы понять, кто только что въехал в деревню через деревянные покосившиеся ворота. Но все же девушка поднялась на ноги и спустилась с крыльца, прикрывая ладонью от воображаемого солнца. Вдали действительно появился белый конь с всадницей на спине, облаченной в черное платье.

По мере ее приближения, улыбка на лице Цири расцветала все больше и больше. Она редко видела чародейку, но всегда была рада этим встречам. Когда Йеннифер остановилась рядом и, наконец, спешилась, Цири уже убрала оружие в ножны и приготовилась к объятиям.

— Ты приехала! — доля облегчения слышалась в ее голосе. Но радости было больше. Она заключила чародейку в крепкие объятия и продолжила говорить только после того, как снова сделала шаг назад, — Мне нужна твоя помощь, Йеннифер.

Лицо ведьмачки заметно омрачилось, стоило разговору о ведьме резко оборваться и трансформироваться в прохладные фразы о личном. Конечно же, радость от встречи не могла не потускнеть из-за череды неудобных вопросов, на которые Цири отвечать не желала. Она была счастлива лицезреть Йеннифэр и знать, что та не злиться из-за долгого отсутствия ведьмачки, за время которого та ни разу не дала о себе знать словом или делом; была рада видеть, что отклик на неожиданное короткое письмо нашелся в сердце чародейки. Но все равно не желала говорить о длительном времени, проведенном в дороге. Да и сколько прошло его, времени этого? Даже если бы Цири хотела, она бы не смогла найти конец ниточки, за который бы следовало потянуть, дабы распутать клубок колючих событий, которые она переживала в последние месяцы. О чем тут говорить? Она пожала плечами — все так же неловко, как и раньше; без изящества, свойственного княжне и даже без той толики грации, которой непроизвольно наделяется ведьмак, проходящий испытания мутагенами.

Верная Кельпи пронесла ее на своей спине через Туссент, темерские лилии и реданские холмы; Цирилла заплатила крупную сумму торговцу, который перевез ее на своем корабле через море, к берегам Скеллиге. И все это время Цири действительно старалась быть той, кем хотела являться всегда. Старалась быть хорошей ведьмачкой, успешно орудующей мечом и устраняющей неприятности для жителей. Вот только работы становилось с каждым разом все меньше; задания от господ в том или ином селении все больше напоминали глупую шутку. Цири казалось, что она уже провоняла накерами и болотистой водой, выполняя рутинную работу и изредка встречая по-настоящему достойного соперника — хоть того же гуля. Лучше, конечно, грифона или василиска. И однажды ей даже повезло забрести в святилище на берегу Сид Ллигад. Цири была уверена в том, что наконец настигла то самое приключение, к которому стремилась. Но в пещере ее ждали лишь глупые иллюзии. А потому ведьма,о которой она услышала теперь, вызвала практически детский неприкрытый восторг. Но хвастаться перед Йеннифэр своими долгими приключениями не приходилось — казалось, ведьмачье бремя изжило себя. А потому Цирилла нахмурилась в ответ.

— Везде, — она отвела взгляд в сторону, с поддельным интересом всматриваясь в гущу деревенской детворы, играющую в какую-то незнакомую ей игру, — Мир большой, жизни не хватит, чтобы весь его посмотреть. А я хоть и пронеслась по нему в седле верхом, большей половины и не видела. На островах была, а когда вернулась, то — вот...

Кто захочет рассказывать о том, что небольшая деревенька Редании оказалась более богатой на чудовищ, чем легендарные Скеллиге? Там Цири только и делала, что предавалась воспоминаниям в обществе Хьялмара и прикладывалась к хмельному, беззаботно веселясь. Поэтому она отмахнулась, не желая продолжать. И нашла, наконец, ниточку — не ту, что позволила бы ей рассказать обо всех своих странствиях, а ту, что позволила бы избежать длинных разговоров о неприятном. И ниточкой была девочка, сидящая обособленно от своих ровесников на скамье в тени покосившейся лачуги.

— Подойдем, — кивнула она указывающе в сторону девочки. Цири сразу узнала ее; потому что волосы были такие же черные, как у ее отца и черты лица такие же тонкие черты, как у матери. И затравленный взгляд, как у жертвы чего-то ужасного. Не дожидаясь ответа чародейки, Цири убрала меч в ножны и решительно направилась в сторону девочки. Та заметила приближение незнакомок, Агнешка сразу же и испуганно осмотрелась, словно зверек, попавший в охотничьи силки. Цири был знаком этот взгляд; сама она была таким же зверьком когда-то в Цинтре. И годами позже, сбегая от призрачного войска и претерпевая настоящий ужас. Но на том ее сочувствие заканчивалось и оставалось только беспомощный бросить взгляд в сторону чародейки.

Цирилла в разговорах хороша не была. Калантэ, конечно, привила ей нужные знания о том, как правильно вести себя и держать; как подбирать слова и играть ими. И чародейки, конечно, тоже не отставали, пытаясь не дать сердцу молоденькой ведьмачки огрубеть раньше времени. Вот только годы шли, а события, насыщаемые жизнь Цири, не способствовали мягкости; и искусство ведения задушевных бесед бывшей княжной тоже было забыто. Она могла посочувствовать, могла подставить свое плечо и оказать посильную помощь. Но искать подход к напуганным детям — нет, увы. Потому теперь она и замерла, подобно статуе в императорском замке.

Тогда случилось удивительно. Агнешка пару раз моргнула и отложила тряпичную куклу в сторону, тяжело вздохнув. Теперь в ее взгляде Цири виделось слишком уж взрослое понимание и готовность принимать на себя ответственность за происходящее. И за отмщение брата. Цири молча выдавила из себя натянутую улыбку, которую Агнешка оставила без ответа.

— Мама сказала, что вы придете. Про ведьму спрашивать будете, — ее кроткий и тихий голос совсем не соответствовал решительному виду и тогда ведьмачка поняла — девчонка храбрится. Неожиданно это вызвало внутри нее отклик; отголосок уважения промелькнул в сердце Цири и она коротко кивнула. Агнешка перевела взгляд на Йеннифэр, — Вы в своих нарядах на воина не похожи. Барды не так убийц чудищ в своих песнях описывают. Брата моего спасти хотите?

Цири выдержала паузу, ответив не сразу.

— Покажешь нам дорогу к ведьминому дому? — умолчать о том, что от мальчика к этому времени уже остались лишь кости, она додумалась. А Агнешка вытащила из кармана большой расписной пряник и протянула его Цири. Та взяла его в руки, поморщившись от отвращения, когда липкая подтаявшая глазурь испачкала ей пальцы. Не кровь утопца, но неприятно!

— На сладкое идти нужно будет.