Порядком надоело.
Где-то была та грань, когда гостеприимство, особенно навязчивое, ведь никто не собирался списывать предыдущие "заслуги" Локи со счетов и начать ему доверять, становится душным. Вся эта радость, которая обуяла Мстителей, была такой надрывной, что бога, в частности веселья, начинало выворачивать. Мелкие стычки героев между собой, повисшее напряжение, которое обильно заливалось всё той же радостью, немного веселили, но недостаточно, чтобы Локи не начал чувствовать зуд от необходимости исчезнуть. Его пытались использовать как инструмент, сразу же вспомнив все его магические таланты, пытались, кажется, окончательно перетащить на "белую" сторону, но ему это было неинтересно, он использовал их под свои нужды.
У него было достаточно своих дел; Танос - вынужденная остановка, которую нельзя было проигнорировать при всём желании. И он начал задыхаться. А ещё у него было кое-что в запасе, козырь в рукаве, который он не собирался использовать сейчас.
И была эта странная шутка, стоившая всем спасения мультивселенной, с Вдовой. Если вдуматься, то становилось невероятно смешно от того, какую цену приходится платить за всё, и как нелепые случайности, казавшиеся броском игральных костей, превращаются в единственный выход. Вот это было действительно хорошей и очень смешной шуткой, даже жаль, что о ней всё ещё не стоило никому рассказывать: что-то трикстеру подсказывало, что это не последний случай, когда это сыграет главную партию в общей комедии.
— Пожалуйста, — можно было бы, как сделал бы какой-нибудь Стив Роджерс, ответить "не за что", но он, в отличие от героев, не лукавил душой. Было за что, действительно было. Наташу он, возможно, ждал раньше. Для более ранних версий разговора были и едкие колкие ответы, но за эти недели Локи слишком утомился от балагана, который творился вокруг, теперь искренне недоумевал, как можно так долго с ними хоть как-то ладить и не мечтать убить.
А ещё тут слишком жарко; легкие при каждом вдохе обжигал сухой жаркий воздух, а шёлк противно лип к телу. Снега бы, хоть какой-то гранености линий, которые появлялись в холоде.

— Найду, - он усмехнулся. Это работало в обе стороны. Можно было до изнеможения смеяться, но они были друг у друга в ловушке в равной степени, и не понять было, кто из них больше выиграл или проиграл от такой связи. Локи предпочитал получать удовольствие. — Думаю, что я уже сделал всё... или почти всё, что мог. Дальше Тор справится.
У всего была цена: у победы над Хелой - Асгард, у ликвидации последствий разрушения Асгарда - все силы, магия и новый опасный артефакт, у артефакта - служба, как ни странно. Теперь Локи приходилось расплачиваться за всё, что, шутки ради, можно было бы назвать добрыми делами. Расплачиваться одному было в высшей степени несправедливо.
— Я скоро уйду и... — он задумчиво запрокинул голову. — Ты можешь пойти со мной. К чему тебе оставаться теперь здесь?
Он обернулся к ней с улыбкой, которая не обещала ничего хорошего, зато интересное - точно. Под его "здесь" понималась не Ваканда, не Мстители, а нечто большее. Наташа должна была понять, он надеялся, что поймёт, ведь она была умной девочкой, а он её водил в такие места, куда смертным дорога закрыта. Теперь он галантно предлагал ей прогуляться и ещё немного дальше, предлагал соскочить с привычной линейности, пойти через всё поперёк. В конечно счете, он просто не представлял, во что выльется разрыв их ментальной связи толщей времени, в которую нужно было погрузиться, и как на них теперь отразится. Утверждать что либо было бесполезно, только пробовать.
Хотелось ли экспериментов? Безусловно, но немного не таких.
В голове Локи вспыхнула шальная идея, отразилась зелёным огнем в глазах и опасно потухла. Он скажет об этом потом, чуть позже, когда будет подходящий момент, но уже не забудет.
— Тебе, мне кажется, пора попробовать что-нибудь поинтереснее, чем нянчиться с Мстителями? — на этот вопрос у него был ответ. Главное то, что и у Вдовы был, даже если она решит отрицать. Он знал это, она знала, но трикстер готовился насладиться торгами, в которые она его втянет не из-за того, что ей действительно что-то нужно, а из любви к искусству и небрежности, за которой спрячет своё любопытство. — Будет любопытно.
Он мог с собой взять только кого-то одного.